«Женщины подвергаются гораздо большей стигме». Опыт общественной защиты в суде в Узбекистане
В июне 2020 года члены организации «Общественное объединение людей живущих с ВИЧ «Ишонч ва Хаёт» из статьи, опубликованной на сайте ГУВД г.Ташкент узнали, что, в соответствии с ч. 4 статьи 113 Уголовного кодекса Республики Узбекистан, в отношении несовершеннолетнего парня возбуждено дело о заведомом постановлении в опасность заражения ВИЧ-инфекцией молодой девушки. Эта информация была подхвачена журналистами, и далее подавалась все в более искаженном виде. Журналисты уже «инфицировали» девушку, добавили предположений, и под новостями стало множиться количество гневных комментариев.
Благодаря технической поддержке партнерских сетей, таких как Евразийская Женская сеть по СПИДу, Глобальная Сеть людей, живущих в ВИЧ (GNP+), Канадская сеть по правам человека, организация «Ишонч ва Хаёт» смогла подготовить общественную защитницу для защиты ЛЖВ, которые оказались обвиняемыми в постановке в опасность заражения и/или заражении ВИЧ в судебных процессах. Этим человеком стала Евгения Короткова, которая рассказала нам о ситуации с криминализацией ВИЧ в Узбекистане, и поделилась частными случаями.
«К сожалению, СМИ зачастую негативно влияют на формирование общественного мнения, включая те случаи, когда они сообщают об очередном факте передаче ВИЧ-инфекции. На самом деле, подавляющее большинство людей, живущих с ВИЧ осведомлены о возможности передачи ВИЧ-инфекции и не хотят никого инфицировать. Тем более сейчас, при условии приема антиретровирусной терапии, которая доступна и выдается бесплатно в СПИД-центрах, риск передачи вируса половым путем равен нулю.
Со своей стороны я считала, что нельзя пускать на самотек ситуацию, складывающуюся вокруг криминализации ВИЧ в нашей стране, нужно создавать резонанс. Почему в нашей развивающейся современной стране до сих пор существуют положения в Законах, которые противоречат Конституции и Семейному кодексу? Так, например, в статье 18 Конституции Республики Узбекистан говорится, что все граждане равны перед законом и имеют право без всякой дискриминации на равную защиту прав и законных интересов. Исходя из этой статьи, дискриминация людей по признакам заболевания запрещена. Статья 27 гласит, что «Каждый имеет право на защиту от посягательств на его честь и достоинство, вмешательства в его частную жизнь, на неприкосновенность его жилища». В Семейном кодексе статья 4 гласит, что государство гарантирует защиту таких важных институтов, как брак, семья, материнство, отцовство и детство. Все эти статьи были нарушены.
На нашей странице в социальной сети Фейсбук я опубликовала пост, в котором призвала людей, живущих с ВИЧ, попавших в аналогичную ситуацию, обращаться за помощью в нашу организацию. Конечно, обращения не заставили себя долго ждать.
К нам обратилась женщина, обвиняемая по ст. 113, ч. 4 УК РУз. Поводом и основанием в возбуждении уголовного дела послужил тот факт, что женщина работает мастером по стрижке волос. Данная профессия входит в перечень запрещенных работ для ВИЧ-позитивных людей в Узбекистане. Делая мониторинг аналогичных статей в странах СНГ, мы не нашли профессию парикмахера включённой в перечень запрещенных.
В первом же судебном заседании мы заявили ходатайство о назначении судебно-медицинской экспертизы, с предложением привлечь в качестве эксперта известного инфекциониста, имеющего опыт работы в сфере ВИЧ-инфекции. В качестве обоснования ходатайства мы сослались на то, что следствием установлено, что у обвиняемой наблюдается ВИЧ в стадии ремиссии на АРВТ (антиретровирусной терапии), а вирусная нагрузка равна нулю.
С юридической точки зрения, обстоятельства дела, установленные следствием, свидетельствуют об отсутствии в действиях обвиняемой умысла на передачу ВИЧ-инфекции, так как в обвинительном заключении указывается, что обвиняемая в целях профилактики заражения третьих лиц ВИЧ-инфекцией не работала с режущими инструментами, а вместо этого использовала машинку. То есть обвиняемая своими действиями пыталась защитить клиентов от передачи ВИЧ. Умысла на постановку в опасность заражения в ее действия не было.
Вообще, если посмотреть ретроспективно и на это дело, и на аналогичные ему, то специалистам четко видно, что люди в них являются жертвами дискриминационной законодательной системы, так как при применении закона в делах представителям власти, сотрудниками правоохранительных и судебных систем не используются современные научные знания, которые базируются на основе значительных достижений в области науки о ВИЧ в течение последних тридцати лет.
Процесс подготовки к слушанию
Для меня это было волнительно, учитывая, что это мой первый опыт участия в судебных заседаниях. Но я понимала, насколько это важно и ответственно для нас, женщин и мужчин, девушек и юношей, живущих с ВИЧ. Из-за мифов и стереотипов о ВИЧ, существующих в современном обществе, мы стали заложниками стигмы и дискриминации. На самом деле, наше общество очень отзывчиво к боли и готово помогать тем, кто попал в беду, но стереотипы о передачи ВИЧ таковы, что люди желают обличить виновника, наказать, предать огласке, чтобы другим не повадно было… При это ответственность с ВИЧ-отрицательных людей за рискованные практики поведения полностью снимается.
Вообще, это был мой первый опыт в написании ходатайств, речей для судебных прений, писем-запросов в службу СПИД, ВОЗ, главному врачу-инфекционисту страны. К счастью, нас поддержали Республиканский Центр СПИД и Центр СПИД г. Ташкент. К сожалению, мы были разочарованы тем, что национальный офис ВОЗ нас проигнорировал. На мой взгляд, они одними из первых должны были поддержать сообщество и дать рекомендации.
Зато мы почувствовали поддержку от сообществ на международном уровне: мы проводили консультации с вышеуказанными сетями, и с беларусской организацией «Люди ПЛЮС» — вот это была реальная работа! Я понимала, что мы не одиноки, и что у нас обязательно все получится!
Для меня, как человека, впервые участвовавшего в судебном процессе, этот процесс был немного угнетающим и не комфортным. Зал суда, решётка, скамейки, камеры — все это давит, а в голове появляются образы, связанные со словами «преступление», «криминал», «вина». Глядя на женщину, проходящую по делу, видя ее состояние и как она переносит все эти события, больше начинаешь понимать, что женщины подвергаются гораздо большей стигме, связанной с криминализацией, и что они не в состоянии защитить себя. Это дело очень показательно. В течение следствия, пока длился весь судебный процесс, женщине пришлось выслушивать унижения и некорректные реплики в свой адрес — со стороны оперативного сотрудника, махалинского комитета, некоторых свидетелей. На мой взгляд, женщина пострадала от дискриминационного подхода законодательной системы.
Большую роль в нашем деле сыграла компетентность и заинтересованность в деталях дела, информации о ВИЧ и путях передачи со стороны судьи, прокурора. Хочу отметить, что судья дал рекомендации нам как организации, начать лоббировать вопрос о пересмотре перечня запрещенных профессий для ВИЧ-позитивных и поднять вопрос об исключении из него профессии «парикмахер».
На мой взгляд эта женщина — героиня. Я уверена, что не каждая женщина выдержала бы то, что выдержала наша клиентка, дойдя до конца, защищая свои права. К сожалению, мы не смогли снять с нее обвинения, но она избежала реального лишения свободы, и судья вынес приговор о назначении наказания с испытательным сроком на 2 года.
Со своей стороны, мы планируем работать над установлением и развитием контактов с заинтересованными сторонами, такими как средства массовой информации и органы законодательной власти, с целью декриминализации передачи ВИЧ. Мы собираемся проводить систематический обзор законов, криминализирующих передачу ВИЧ-инфекции, а также воздействий такого законодательства на самочувствие и сексуальное поведение людей, живущих с ВИЧ. И из самого важного – нам всем необходимо повышать информированность сообщества ЛЖВ об уголовной ответственности людей, имеющих ВИЧ-положительный статус, и с целью отстаивания декриминализации.»
Евгения Короткова, август 2020